Однажды в теплый майский день мы с дядей поехали на Коптевский рынок. Там продавались автомобили, мотоциклы, покрышки, камеры, бидоны для бензина, аккумуляторы… И вдруг мы увидели лодочный мотор — прокопченный и замасленный.

Однажды в теплый майский день мы с дядей поехали на Коптевский рынок. Там продавались автомобили, мотоциклы, покрышки, камеры, бидоны для бензина, аккумуляторы… И вдруг мы увидели лодочный мотор — прокопченный и замасленный.

— Работает? — спросил дядя.
— Как его опробовать?
— Накинь веревочку на этот кружок и дерни за нее, — ответила женщина.

Мотор взревел. Нас заволокло дымом, оглушило треском и осыпало пылью.
— Как его остановить?! — прокричал дядя, еле-еле сохраняя вертикальное положение.
— Да какую-то кнопку надо нажать!

Наконец с помощью мотоциклиста спасительная кнопка была найдена…
— Кто же его без воды пробует? Эдак и запороть недолго, — укоризненно покачал головой наш спаситель.
— Ну и штучка, хороша! Покупаем, а? Поедем на дачу, рыбку будем ловить, в поход отправимся, — сказал дядя.
— Конечно, покупаем! — ответил я.

Дома мы соорудили над ванной деревянный помост, привернули к нему мотор. Потом стали напускать в ванну воду. Вскоре «озеро» было готово. Я позвал всех соседей и тетю Машу, дядину жену.
Дядя начал запуск. Дернул за шнурок раз… второй… третий, но мотор не завелся.
— Дай-ка теперь я! — сказал токарь Павел Артемьевич и так рванул за веревку, что все сооружение с досками и мотором упало в ванну.
— А что, если горячей воды в ванну налить? — вдруг предложил токарь…

И тут свершилось чудо. Мотор завелся! Вода бешено забурлила, и горячие брызги полетели в нас.
Мы выскочили в коридор. Из ванной повалил черный дым, на паркет хлынула вода с облаком молочного пара, и в коридор ворвался оглушительный треск.

Я кричал и хлопал в ладоши.
После этого вечера дяде ни разу не удалось запустить мотор в холодной ванне. Тетка смеялась над ним:
— А кто же тебе реку будет подогревать?

По воскресеньям разные мастера собирали и разбирали мотор, меняли состав смеси бензина с маслом, регулировали магнето, дергали за веревку бесчисленное количество раз — и все было впустую!
У дяди в доме появились разные гаечные ключи и плоскогубцы, он ходил по дому в промасленных и лоснящихся, как кожа, штанах, а руки мыл керосином и вытирал их какой-то рваной тряпкой.

За последнее время я полюбил дядю куда больше. Я готов был пойти к нему в сыновья, и, если бы не моя собака Степка, которую не любила тетя Маша, но с которой я не мог расстаться, я давно бы ушел к нему.

Но вот однажды, когда я пришел к дяде, тетя Маша, открывая мне дверь, радостно сказала:
— Отыгрался твой дядька! Забросил свою игрушку! И ты иди-ка лучше домой.
В углу сиротливо лежал полуразобранный мотор.

Вскоре в городе началась жара. Пала и мама уехали в санаторий, а меня отправили к тете Маше на дачу. Наш домик с толевой крышей и кособоким крыльцом стоял недалеко от водохранилища.

С утра до вечера я вертелся на лодочной пристани, помогал рыболовам устанавливать на лодках подъемники, нырял с мальчишками прямо с пристани в воду.

На берегу у меня завелся друг Толяй, худощавый, загорелый мальчишка. Мы делали с ним что хотели: прицеплялись за движущиеся баржи, варили уху из рыбешки, позаимствованной у рыбаков.

Как-то раз дядя привез на дачу мотор и отправился со мной на водохранилище. Пот с дяди тек ручьями, но он весело подмигивал мне и говорил:
— Любишь кататься — люби и саночки возить! Сегодня мы его обязательно запустим.

Взяв на лодочной станции однопарную шлюпку, мы укрепили на ней мотор, и я выгреб на середину разлива. Дергали мы с дядей за веревку часа полтора. Мотор даже не чихнул.

Наконец дядя снял рубашку и сел на дно лодки.
— Все равно приятно, что у нас мотор. Суши весла!
Мимо нас проплыл белоснежный пароход. Какой-то пассажир помахал вам соломенной шляпой: дескать, хорошо на моторке!

Потом я опять взялся за весла, и мы подъехали к берегу. Он был пустынный. Мы развели костер и на тоненьких прутиках поджарили хлеб. В лесу я нашел землянику и собрал полную пригоршню.

Домой дядя снова тащил три километра свой мотор и приговаривал!
— Нет, а здорово мы с тобой отдохнули, а?

У калитки нас встретила тетя Маша.
— Опять за старое, Серафим? На кого похож: брюки подвернул, босой, шея в саже… А ведь ты начальник отдела…

Вскоре тетя Маша уехала на целый день, а я остался на даче одни. Я пригласил к себе в гости Толя — он приехал на велосипеде — и показал ему мотор.
— Не работает? Чепуха! У меня заработает.

Мы привязали мотор к велосипедному багажнику, привезли его на лодочную станцию и установили на легкую шлюпку.

Я отгреб подальше от берега, и Толяй дернул за веревку. Мотор так рванул вперед, что мы чуть не выпали из лодки.

В этот момент доска на корме разломилась, и наш мотор бухнулся в воду.
— Ты что сделал?! — закричал я и схватил Толяя за воротник.
— Прыгай за ним!
— А здесь ведь глубина — семь метров!

Проплыл быстроходный катер, большая волна отнесла нас в сторону и через минуту мы уже не знали, где были погребены три лошадиные силы.

Ехать на велосипеде с водохранилища Толяю было легко. Но мне тяжело: душа у меня разрывалась от горя.

На даче за столом сидели уже приехавшие из города дядя, тетя и какой-то человек в галстуке и в очках.
— Вот знакомься, — сказал мне дядя, — самый что ни на есть конструктор этих лодочных моторов. Готовь наш аппарат. Он его живо наладит. И сегодня же мы отправляемся в ночной поход.

— А чего его готовить?.. Он уже… готов. Он на дне. Мы стали его запускать, а он… он потонул.

— Утонул? — обрадовалась тетя и поцеловала меня. — Вот умник! Вот спасибо! Честное слово, утонул?

А дядя ни слова мне не сказал. Он задумчиво подпер кулаком подбородок и стал смотреть в окно, за которым искрилась полоска водохранилища и виднелся высокий серебряный маяк.